—————— правда жизни ——————

НАШИ УНИВЕРСИТЕТЫ

Есть в Перми маленькая фабрика по производству красок, олифы и т.д. Трудовой коллектив 19 человек, из них 14 – до 25 лет. Практически вся молодежь разнорабочие или обслуживает аппараты – «аппаратчики».

Производство очень вредное, платят мало. Да еще при начислении заработка стремятся обдурить. Иногда «забывают» выдать часть зарплаты или «ошибаются» в расчетах. «Почему-то» всегда в сторону уменьшения зарплаты. Хоть бы раз «ошиблись» в сторону увеличения!

При этом оборудование часто неисправное. К примеру, текут стыки между трубами. Нужно менять прокладки, но их не меняют. А собирать разлившуюся краску обязаны рабочие. У них из зарплаты и вычитают ее стоимость. Такое издевательство на каждом шагу! Даже обедать порой приходится прямо в цеху – в прикуску с парами растворителя и краски.

А однажды на 3 недели задержали зарплату. Ребята договорились, написали заявления, что пока не дадут денег, работать не будут. И пошли в столовую играть в карты. Так к обеду деньги нашлись!

Интересно слушать выказывания рабочих на политические темы. Все ругают богатых и капитализм, всяких начальников, законы и тех, кто их охраняет. Кто-то уважает СССР. А кто-то, отсидев на «малолетке», недолюбливает прошлое. Слова «коммунист», «красный» у них ассоциируются с начальством, гнетом. Но все дружно ненавидят современное общество и свое место в этом обществе.

Разговор начинается с того, что подорожали продукты и много нужно платить за детсад. Затем он плавно переходит к тому, что надо менять устройство общества. Многие одобряют идею повторить Октябрь 1917-го. А вот когда пожилой рабочий предложил восстановить сталинские порядки, его послали подальше.

Такие разговоры никто специально не подстегивает. Подстегивает их сама жизнь, пробуждая в молодых рабочих атрофированные инстинкты их класса.

От редакции

Здесь все прямо по Марксу! Возможно, ребята его не читали, но, действительно, «сама жизнь» их научила тому, что «быть производительным рабочим — вовсе не счастье, а проклятие» («Капитал», т.1, стр. 512 – М. 1955).

Стихийно они подошли и к другому выводу Маркса: «Один из элементов успеха — численность — у рабочих уже есть; но численность только тогда решает дело, когда масса охвачена организацией и ею руководит знание». (Из учредительного манифеста I Интернационала). Ведь именно коллективные действия позволили им выбить у начальства задержанную зарплату. А это и есть зачаток классовой организации. Правда, этот зачаток в саму организацию не развился. Более того, он распался сразу после исчезновения общей проблемы. С другой стороны, такая общая проблема, как наемный труд, будет вновь и вновь подталкивать ребят к коллективным действиям. То, что сами они будут менять место работы, будет меняться коллектив фабрики, это процесс не остановит.

Со временем общие действия, для большей эффективности, потребуют упорядочения – приведут к созданию общей классовой организации. Системе капитала будет противостоять система труда. Когда последняя вполне сформируется и разовьется, речь пойдет уже не об улучшении условий наемного труда, а о его историческом преодолении…

—————— выводы ——————

АЗИАТЧИНА ВОЗВРАЩАЕТСЯ

Мы всегда сознательно игнорировали тему выборов. Во-первых, парламентская сцена не представляет интереса для самоорганизации пролетариата. А тем более, для решения им, в перспективе, коммунистических задач. Во-вторых, чтобы интерес к парламентаризму был хотя бы частично оправдан, должны появиться классово-пролетарские организации, способные всерьез повлиять на исход выборов. Когда же от имени пролетариата выступают те или иные непролетарские объединения, это неизменно оказывается разновидностями карьеризма, политического мошенничества и т. п...
Но у выборов есть другой аспект. Как бы власть ни подтасовывала итоги голосования, они остаются зеркалом настроений разных классов.

В этом плане показательны недавние парламентские и президентские выборы в России. Перед нами две абсолютные победы чиновничества и крупного капитала, представленных «Единой Россией». Даже ярый недоброжелатель этой партии не скажет, что ее политические успехи выглядели малоубедительными…

Часто эти успехи объясняют монополией власти и ее политического авангарда на ведущие СМИ и бессовестным использованием «административного ресурса». Действительно, сейчас вспоминаются времена Советского Союза, когда почти 100% избирателей неизменно голосовали за «нерушимый блок коммунистов и беспартийных». Организацией избирательной компании правящей партии, как и раньше, руководят власти всех уровней. Показная верность партии власти вновь стала условием получения или сохранения руководящей должности. И наоборот, сторонникам оппозиционных сил на работе лучше помалкивать о своих предпочтениях.

Советские времена напоминает и растущий культ российского милитаризма. Проведение крупных учений, поступление в армию новых орудий убийства, повышение достатка профессиональных военных выставляется несомненными успехами нынешней власти.

Все это дополняется системной работой по пропаганде державно-государственных взглядов, воспитанию молодежи в «духе патриотизма» и т.п. Технология такой работы не забыта с советских времен, еще живы и многие мастера этого дела.

А чего стоят намерения церковных мракобесов возродить монархию и сословия, опустить над страной новый «железный занавес» православно-державного пошиба! Наиболее завершенный вид эти попытки приняли в усиленно рекламируемой иерархами РПЦ «Русской доктрине».

Словом, Россия политически возвращается к традиционному для нее состоянию «азиатского деспотизма» с его господством чиновника и молчаливой пассивностью «низов». Еще Фридрих Энгельс в работе «О социальном вопросе в России» писал о «восточном деспотизме» существующем «от Индии до России»! Экономическим базисом такого деспотизма была крестьянская община, политической надстройкой – самодержавие. Классик даже отмечает его как особую форму абсолютизма – «царский деспотизм».

Действительно, огромное влияние государства на российское общество началось не с нынешней власти и даже не с периода СССР. Еще в царской России государство не только жестко курировало политику, общественную и культурную жизнь, но и было ведущим игроком на экономическом поле. Показательно, что в дискуссиях революционеров начала ХХ века неразвитость российской буржуазии считалась доказанным фактом. Ей просто было мало места рядом с монстром имперского государства. Именно поэтому буржуазно-революционные перемены считались делом союза рабочих и крестьян.

С «восточным деспотизмом» полностью не покончил и временный приход к власти этого двуклассового союза в форме Советов в 1917 году. Именно традиция азиатчины, во многом, обеспечила успех последующих коллективизации и индустриализации. В первом случае дело спасли остатки общинности российского крестьянства. Во втором – прочные традиции экономической монополии государства. Все это венчала надстройка сталинского деспотизма. Разрушив азиатчину Российской империи, общество вскоре политически возродило ее в империи Советской...

Вот и ныне, не успела остыть память об СССР, как старые политические порядки замаячили вновь. Причем, как показала недавняя череда выборов, большая часть общества пока не видит в этом ничего плохого.

Это окажется вполне логичным, если вспомнить о ленинской концепции завершения буржуазно-демократических революций в «широком» и «узком» смыслах. В 1910 году, в работе «Заметки публициста» Владимир Ильич пояснял: «Вообще говоря, под этим термином можно понимать две вещи. Если его употребляют в широком смысле, то под ним разумеют решение объективных исторических задач буржуазной революции, «завершение» ее, т.е. устранение самой почвы, способной родить буржуазную революцию, завершение всего цикла буржуазных революций. В этом смысле, например, во Франции буржуазно-демократическая революция завершена была лишь 1871 годом (а начата в 1789г.). Если же употребляют слово в узком смысле, то имеют в виду революцию отдельную, одну из буржуазных революций, одну из «волн», если хотите, которая бьет старый режим, но не добивает его, не устраняет почвы для следующих буржуазных революций. В этом смысле революция 1848 года в Германии была завершена в 1850 году или в 50-х годах, нисколько не устранив этим почвы для революционного подъема 60-х годов. Революция 1789 года во Франции была «завершена», скажем, в 1794 году, нисколько не устранив этим почвы для революций 1830 и 1848 годов».

Таким образом, буржуазная революция «в широком смысле» во Франции заняла почти 100 лет - 1789-1870г.

Перенеся это на российскую почву, получим буржуазные революции «в узком смысле»: 1905, 1917, 1991-93 годы. А буржуазную революцию «в широком смысле» – 1905-1993 годы. Вновь почти 100 лет!

При этом известно, что после каждой революции наступает определенная реакция. Во время Великой французской революции она началась с «термидора» – месяца, в котором диктатура якобинцев была свергнута более умеренными революционерами. Потом наступила очередь «брюмера» – захвата власти Наполеоном.

У Великого Октября «термидор» и «брюмер» это – сначала вытеснение ленинцами из руководства РКП(б) левых коммунистов (уже тогда прозревших госкапиталистическую суть нового строя), а затем ликвидация в ВКП(б) самих ленинцев сталинцами. При этом курс на индустриальную модернизацию крестьянской, в основном, страны остался неизменным.

В современной России после буржуазно-революционных событий начала 1990-х годов мы наблюдаем тот же процесс. Разгул «ельцинской» демократии уступил место чиновничьему «порядку». А уже оправившиеся от перемен чиновники, позаботились о возрождении естественных для них и традиционных для России элементов «восточной деспотии». Свергать для этого никого не пришлось, послереволюционная реакция наступила вполне мирно.

Этап развития, который переживает страна, не предоставляет пока такому ходу событий реальной альтернативы. Назревшие буржуазные перемены отшумели в 90-е годы прошлого века. А ничего постбуржуазного в обществе еще не вызрело. Тем более, что вызревать оно будет уже в глобальном масштабе. Политическим отражением такой ситуации и стали парламентские успехи партии власти. Стоит ли после всего этого удивляться, что россияне, не моргнув, «проглотили» ужесточение политического режима?..

Оценивая ситуацию в России, мы говорили о ее политическом строе. Экономика оставалась за скобками. Между тем, именно в экономике - главное «противоядие» от рецидивов азиатчины. Точнее, в ее глобальном характере. Россия прочно вошла в мировой рынок нефти, газа, других видов сырья и не только сырья. Вошла она и в мировой рынок рабочей силы, сама стала гигантским рынком для зарубежных товаров. В стране пустили корни многие транснациональные корпорации. Словом, Россия включилась в мировое разделение труда и глобальную конкуренцию. Именно этот процесс на закате СССР стал одной из главных причин распада госмонополизма в экономике, появления частного капитала.

Неизбежность процесса глобализации капитала отмечалась ещё в 1848 г. в «Манифесте Коммунистической партии»: «Буржуазия путем эксплуатации всемирного рынка сделала производство и потребление всех стран космополитическим. К великому огорчению реакционеров она вырвала из-под ног промышленности национальную почву. Исконные национальные отрасли промышленности уничтожены и продолжают уничтожаться с каждым днем. Их вытесняют новые отрасли промышленности, введение которых становится вопросом жизни для всех цивилизованных наций, - отрасли, перерабатывающие уже не местное сырье, а сырье, привозимое из самых отдаленных областей земного шара, и вырабатывающие фабричные продукты, потребляемые не только внутри данной страны, но и во всех частях света. Вместо старых потребностей удовлетворявшихся отечественными продуктами, возникают новые, для удовлетворения которых требуются продукты самых отдаленных стран и самых различных климатов. На смену старой местной и национальной замкнутости и существованию за счет продуктов собственного производства приходит всесторонняя связь и всесторонняя зависимость наций друг от друга. Это в равной мере относится как к материальному, так и к духовному производству».

Поэтому у России и нет обратной дороги к тотальному госмонополизу в экономике. Хотя отдельные шаги в эту сторону, разумеется, возможны. А для иных безумных реакционеров - даже очень желательны. Но без замкнутого экономического базиса, азиатчина не сможет восстановить решающие позиции в политической надстройке. Недаром при всех успехах «Единой России», процент отданных за нее голосов значительно меньше 98-99% отдававшихся за «нерушимый блок коммунистов и беспартийных». Да и сама партия власти теперь не единственная в избирательном списке.

Тем не менее, шаги к реставрации политической азиатчины, как видим, властями делаются и довольно успешно. Единственным серьезным препятствием этому может стать развитое пролетарское движение. А от него нас отделяют годы кропотливого, «скучного» труда по созданию и развитию пролетарских классовых объединений. Но и в этом направлении уже делаются довольно успешные шаги.